Валерий Шапиро

Глава 6. Союз цветка и пчелы

…Из всех видов взаимодействия самым эффективным является любовь.

Любовь – способность принять («познать» – написано в Библии) иное существо и соединиться с ним – неизмеримо расширяла возможности потомства гетерогамных (от греч. heteros – другой и gamos – брак) существ.

Любовь в мир растений вошла с появлением цветковых. «Возмутительной загадкой» назвал Дарвин стремительное (во времени) появление множества новых видов цветковых растений. «Разгадка» для моих читателей очевидна. Дарвин не мог этого увидеть именно потому, что не ведал о гетерогенном устройстве материи.

Для меня Дарвин – великий провидец. Последние десять лет жизни он посвятил изучению жизнедеятельности червей Надо отметить, что за свою работу «Образование растительного слоя деятельностью дождевых червей» (1881) Дарвин принялся в 1870 году. Именно в этот год появился оборотный плуг, и это не случайное совпадение. К сожалению, этот выдающийся труд всеми признанного ученого был воспринят как чудачество гения. А в том, что «человек воинствующий», создавая капитализм, империализм, коммунизм или фашизм, использовал так называемый «дарвинизм», как оправдание своих притязаний на господство, вины Дарвина нет.

Среди цветковых, т.н. энтомофильные (от греч.entoma –насекомые и phileo – люблю) растения получили наибольшее распространение, так как перенос пыльцы насекомыми оказался эффективней, чем перенос пыльцы ветром.

Рядом с отпечатками первых цветковых растений палеонтологи находят и отпечатки первых насекомых-опылителей.

Термин «энтомофильные растения» не совсем точен. Растения не «полюбили» насекомых, а вступили с ними в «договорные» отношения – стали кормить их, выделяя нектар, точно так же, как кормили до этого симбионтные микроорганизмы.

Растения добровольно кормят не только эндофитных (живущих внутри растений) или эпифитных (живущих на поверхности растений) симбионтов. Они ещё кормят и так называемых ризосферных (от греч. riza – корень) микроорганизмов, которые для них разлагают гумус. Теперь к «прихлебателям» добавились и насекомые.

Союз некоторых растений и насекомых сделался настолько прочным, что растения прячут пыльцу и нектар в недоступных для других насекомых местах. К примеру, красный клевер прячет их столь глубоко, что даже универсальный опылитель – пчела – не может достать их, зато шмель надежно обеспечен пропитанием. Ещё хитрее ведет себя люцерна: когда пчела садится на цветок люцерны, цветок раскрывается и больно ударяет пчелу, отбивая всякую охоту к её пыльце и нектару. Массивному шмелю такие удары не доставляют хлопот.

В своих взаимодействиях с иными организмами растения «выработали» язык. Многообразие форм и цвета, неповторимость запаха – это только часть языка, доступная нам, людям.

Удивительную эволюцию прошли вместе с цветковыми растениями самые мощные опылители – пчелы.

Пчелы отличаются от всех других животных, в том числе и от людей, тем, что проникли в суть устройства материи. 0ни «видят» эфироновые* струи и умело пользуются этим. По направлению эфироновой струи пчела ориентируется в пространстве, даже тогда, когда солнце скрыто за облаками.

В отличие от всех других насекомых, пчела не впадает в зимнюю спячку, а ведет активный образ жизни. Более того, она и зимой выращивает потомство, а для этого ей надо внутри гнезда поддерживать температуру 32-34 градуса. Топливом для пчелы служит мёд.

Подумайте: пчела, весящая несколько сотых грамма, может держать температуру воздуха в гнезде на 50-60 градусов выше температуры окружающей среды! В Сибири, рядом с полюсом холода, в металлической неработающей трансформаторной будке обнаружили перезимовавшую там пчелиную семью. И, представляете, какое количество топлива ей было бы нужно, если бы пчелиная семья действительно сжигала его?

Пчела пользуется энергией эфироновых струй.

Пчела умеет «разгонять» эфироновые струи, составляющие контур структурных нуклоно-зфироновых комплексов –СНЭКов воздуха. Делает она это механическим путем. Примерно так же, как клоун на арене цирка палочкой вертит тарелки.

Известно, что пчела летает до той поры, пока у нее есть «бензин». В качестве «бензина» пчела использует мед. Нектара пчела приносит во много раз больше, чем весит сама. И все эти феномены не вызвали желания досточтимых энтомологов задуматься. Правда, физика – это для них нечто далекое.

Отмечено, что у пчелы, перед тем как она взлетит, поднимается температура. Отмечено, как она это делает: с помощью фибрилляции – тонкие волоски на груди пчелы начинают дрожать. Мы с вами тоже, когда замерзнем, начинаем дрожать; при этом центром дрожащего пупырышка обязательно будет волосок. Мы тоже начинаем поднимать температуру воздуха. Но делаем это не так успешно, как пчела. Зимой пчелы надежно теплоизолируют гнездо своими телами.

Трение тоже поднимает температуру, потому, что трением мы разгоняем ЭС, выходящие на поверхность любого предмета. Пчела «видит» ЭС воздушных «шариков» и разгоняет их целенаправленно, как это делает в цирке клоун.

Мёд – это простые сахара, почти глюкоза. У пчелы имеется редуктор, с помощью которого пчела может превращать вращательное движение эфирных струй МЧ меда в движения своих волосков и крыльев, и наоборот, своими движениями ускорять движение ЭС МЧ воздуха. Вот она – энергетика будущего!

Среди множества восхитительных чудес взаимодействия в природе есть и огорчительные, к примеру, взаимодействие шмель – шмель-кукушка.

Шмель-кукушка почти неотличим от истинного шмеля и когда его самка проникает в гнездо шмеля, она сама начинает класть яйца. Когда шмелиха-мама обнаруживает разбойницу, происходит смертельная схватка, из которой профессионал-убийца выходит победителем, и шмелиная семья выкармливает своих убийц. Когда шмелей-кукушек в некотором царстве-государстве становится больше нормы, истинные шмели вымирают, а затем, вымирают и шмели-кукушки.

Существование шмеля-кукушки говорит о том, что имитация всегда проще, а бывает, что и успешней Истины. Но успех имитации всегда недолговечен.

В нашем людском сообществе нередко случается засилие «шмелей-кукушек», думающих только о своем пропитании, о пропитании своей семьи, своего клана... Такие царства-государства неминуемо гибнут, как это случилось, к примеру, с СССР.

Сегодня вопрос: «кто ты – шмель или шмель-кукушка?» стоит перед каждым человеком.

Единственным выходом из подобных ситуаций является признание гетерогенности материи и всеобщей взаимозависимости, и переход на ноосферный путь развития.

Глава 7. Начало человеческой истории

Роль информации в «доисторический период все возрастала, при этом всё большее и большее значение принимала информация, полученная в онтогенезе, т.е. в течение жизни особи.

Генетический код – всего лишь компас в океане симбиотических взаимодействий.

С накоплением информации потребовались новая структура, новый уровень сбора, сохранения и передачи информации.

И тогда этот новый уровень состоялся. Помните – переход на новую информационную структуру при сотворении веществ сопровождается вспышкой звезды? Переход на новую информационную структуру Живого не сопровождался взрывами звезд, это было явление Слова, но его эффект в грядущем изменении структуры Вселенной не меньше, чем взрывы звезд, и мы с вами становимся этому свидетелями.

Субъектом этого прорыва стал человек. Может быть, потому, что проявил к этому наивысшую волю. Воля нашего обезьяноподобного предка выявилась в том, что этот бананоед вышел из-под защиты тропического леса и стал осваивать саванну. Отныне он стал всеядным.

То, что сегодня нам представляется историей – всего лишь вершина айсберга. Чтобы человеку обрести цельность, надо восстановить и подводную часть этого айсберга. Нам неясна история человека во времена, когда не было письменности, и ещё непонятней история тех времен, когда не было речи. Надо добавить, что восстановление Истории и более поздних времен – задача не менее сложная, ибо у нас имеется огромное море сведений, но это, в огромном большинстве, искаженные сведения. И только сопоставляя достоверно известные факты с помощью воображения, мы сможем реставрировать нашу с вами историю.

Когда наш обезьяноподобный предок вышел в саванну, он был поставлен перед неразрешимой задачей: надо было конкурировать с извечными жителями саванн – и с травоядными, и с хищниками. И тогда появилась пратолпа.

Первым, кто понял, что единственным фактом, научно объясняющим необъяснимо стремительный переход наших предков к прямостоянию является пратолпа, был выдающийся невролог, психиатр и психолог, основатель рефлексологии, основатель института по изучению мозга – В.М. Бехтерев, и навело его на эту мысль изучение поведения толпы.

Волна погромов XIX и XX веков явила нам именно власть пред-истории (И.У. Ачильдиев «Власть предыстории». – М: Прометей, 1990).

Выясняется, что действие толпы погромщиков – это, в первую очередь, действие толпой, и оно не зависит от национальности и даже расы участников погрома, а это означает, что действие толпой появилось до появления «человека разумного» или в самом начале человеческой истории.

Вот картина пратолпы, по Ачильдиеву: «Пратолпу трудно сравнить с чем бы то ни было на Земле... Пратолпа – орудие истребления, уничтожения врага. Она неслась по саванне с грозным ревом – и скорость её была огромна. Она била камнями сверху и снизу... Плечо прижималось к плечу, живот к спине соседа и лишь правые руки в едином порыве взмахивали над головой, когда всё тело, подобно разгибающемуся луку, усиливало удар... Встреча с пратолпой означала гибель для любого живого существа... пратолпа выглядела как единое грозное существо, её участники действовали молниеносно и унитарно».

Началом выхода из этой войны с природой было появление «человека разумного», примерно сорок тысяч лет назад, а концом этой войны станет Ноосфера.

Пратолпа, как и любая другая власть, добровольно свои права не отдала.

Именно удары пратолпы способствовали столь стремительному расселению «человека разумного», заставляли его заселять необжитые просторы и неудобья.

Перепробовав всё, что хоть как-то пригодно в пищу, освоив практически все регионы планеты, кроме, пожалуй, полярных шапок, человек собрал всю трофическую информацию и стал носителем обильной и разнообразной микрофлоры. Творческими возможностями на клеточном уровне обладают, пожалуй, только микроорганизмы. Следующим творческим существом на планете стал человек.

Наши предки, отправляясь в неизвестное, рисковали, и неоднократно, своей жизнью. «Человекогенез» происходил локально, а уже потом пралюди расселились по земле. Точно так же, локально, возник и праязык. А потом уже «люди говорящие» расселялись по земле. Слово – это уже не сигнал, а символ, и появление слова знаменует появление нового, абстрактного мышления в конце палеолита. Человек как бы впервые вырвался из себя, взглянул на себя и окружающий мир со стороны. Это расширяло знание, но уменьшало «погромные» способности человека как участника действия пратолпы. «Человек говорящий» был изгнан, а может быть, и сам ушел из пратолпы. Он бежал от власти этой пратолпы, он бежал и осваивал неудобья. Человек, отходя от зверя, не только приобретал, но и терял. У человека ослабли гипно­тические способности, но появилось внимание к окружающему миру. Он потерял нюх – приобрел собаку, потерял скорость – приобрел лошадь и лук со стрелами; у него ослабли мышцы, он приобрел пращу и копьё.

Но настал миг, когда, освоив орудия дистантного боя и обучившись у пратолпы «строевой подготовке», «человек разумный» победил это многоголовое чудовище – пратолпу, и теперь уже троглодитиду пришлось осваивать неудобья…

Если Вы представите себе путь, на котором наши предки преодолели это расстояние – от зверя к человеку, то поймёте, что нам, каждому из нас, есть чем гордиться.

Гордиться мы можем тем, что нас объединяет, тем, что мы – люди.

(Продолжение читайте в №6 «РС»)